Задачей сбора правоприменительной практики являлся анализ применения статей 141, 142, 142.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции. Поиск решений осуществлялся в системе СПС «КонсультантПлюс». Всего было собрано и проанализировано 50 приговоров судов общей юрисдикции. Отобраны были все актуальные решения, размещённые в открытом доступе в СПС «КонсультантПлюс»

Практика применения ст. 141 УК РФ

Часть 1 статьи 141 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме, нарушение тайны голосования, а также воспрепятствование работе избирательных комиссий, комиссий референдума либо деятельности члена избирательной комиссии, комиссии референдума, связанной с исполнением им своих обязанностей. Часть 2 статьи 141 УК РФ содержит квалифицирующие признаки деяния, а именно: совершение деяния с подкупом, обманом, принуждением, применением насилия либо угрозой его применения (п. «а»); совершенные лицом с использованием своего служебного положения (п. «б»); совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «в»).

Часть 3 статьи 141 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за вмешательство с использованием должностного или служебного положения в осуществление избирательной комиссией, комиссией референдума ее полномочий, установленных законодательством о выборах и референдумах, с целью повлиять на ее решения, а именно требование или указание должностного лица по вопросам регистрации кандидатов, списков кандидатов, подсчета голосов избирателей, участников референдума и по иным вопросам, относящимся к исключительной компетенции избирательной комиссии, комиссии референдума, а равно неправомерное вмешательство в работу Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы».

Объективная сторона деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 141 УК РФ и ч. 2 ст. 141 УК РФ соответственно, состоит из действий, направленных на:

- воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме;

- нарушение тайны голосования;

- воспрепятствование работе избирательных комиссий, комиссий референдума либо деятельности члена избирательной комиссии, комиссии референдума, связанной с исполнением им своих обязанностей.

Состав указанного преступления является формальным, и преступление считается оконченным с момента совершения каких-либо действий, указанных в диспозиции статьи 141 УК РФ.

Ответственность, предусмотренная ст. 141 УК РФ, направлена на защиту конституционного права, предусмотренного статьей 32 Конституции РФ. Статья 32 Конституции РФ предусматривает право граждан на участие в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей; избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме.

Рассмотрим в отдельности каждое из действий, в отдельности образующих объективную сторону состава указанного преступления.

Законодательная формулировка объективной стороны ч. 1 ст. 141 УК РФ в части воспрепятствования свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме не позволяет установить закрытый перечень действий, совершение которых влечет уголовную ответственность. Избирательные права граждан перечислены в федеральном законе от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». По существу, любое нарушение избирательных прав должно влечь наступление уголовной ответственности.

В судебной практике наиболее часто граждане привлекаются к ответственности по п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ, а именно за воспрепятствование реализации избирательных прав, сопряженное с подкупом. Ниже будет представлен подробный анализ отобранных судебных актов, в которых виновные лица привлекались к ответственности по ст. 141 УК РФ.

Среди проанализированных дел были выявлены следующие действия, которые квалифицировались судом как совершение преступления, предусмотренного ст. 141 УК РФ:

Физическое воспрепятствование работе ИК. В одном из дел сын кандидата в депутаты, осознавая отсутствие у отца шансов на победу, разбил окно в помещении для голосования, проник внутрь и порвал несколько бюллетеней в момент подсчёта голосов. Наказание – штраф 5 т.р. (ч. 1 ст. 141 УК РФ).
Подделка решения ЦИК с целью повлиять на принятие решений ТИК в отношении определённого лица. Наказание – 1,5 года лишения свободы (п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ);
Использование должностного положения, которое выразилось в том, что председатель и члены избирательной комиссии вынуждены были допустить подсудимую (главу сельского поселения) к подсчету голосов. При этом подсудимая требовала внесения недостоверных сведений при подсчете голосов в протокол об итогах голосования, собственноручно внесла исправления в избирательные бюллетени и сведения об итогах голосования в упакованные бюллетени. Основной целью таких действий была порча бюллетеней, в которых голос был отдан за её конкурента на прошедших выборах. Наказание – штраф (ч. 3 ст. 141 УК РФ) В другом деле при аналогичных обстоятельствах глава МО требовал от ИК не осуществлять регистрацию отдельных кандидатов. Наказание – штраф в размере 100 т.р. (ч. 3 ст. 141 УК РФ).
Воздействие главы муниципального образования на членов ИК при проведении муниципальных выборов. Так, было организовано совещание перед днём голосования, на котором обвиняемый прямо потребовал не допустить победы на выборах определённых кандидатов в депутаты. Сделать это следовало либо путём неправильного подсчёта голосов, либо срывом выборов. Наказание – штраф в размере 150 т.р. (ч. 3 ст. 141 УК РФ).
Подкуп избирателей, которые должны были отдать свои голоса за определённого кандидата. Делалось это не с целью обеспечения победы последнего, а наоборот, для дальнейшей огласки таких действий и дискредитации кандидата. Наказание – 2 года лишения свободы условно (п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ).
Подкуп избирателей. Избирателям передавались деньги за то, что они голосовали за определённого кандидата в депутаты. За подобные действия избирателям предлагались различные суммы, от 300 до 1500 рублей. Для получения этих денег избиратели должны были продемонстрировать злоумышленникам фото бюллетеня или иным образом доказать выполнение договорённости. Наказание – штраф в размере 50 т.р., 80 т.р., 100 т.р. (п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ).
Умышленное воспрепятствование проведению муниципальных выборов со стороны исполняющего обязанности главы администрации МО, которое выразилось в многочисленных нарушения, связанных с организацией финансирования проведения выборов. Наказание – 3 года лишения свободы условно (п. «б» ч.2 ст. 141 УК РФ).

Подкуп избирателей

Проведённый анализ показал единообразие судебной практики. Однако, внимание привлекло то, что суды редко проводят разграничение деяния, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ (воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав, соединенном с подкупом), от состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.16 КоАП РФ (подкуп избирателей). Хотя привлечение к ответственности по п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ является одним из наиболее часто встречающихся в проанализированных делах.

Примером такого случая является приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелия. В соответствии с материалами дела, обвиняемые в совершении преступления, предусмотренного п.п. «а, в» ч. 2 ст. 141 УК РФ, проводили агитацию совмещённую с подкупом избирателей. Каждый избиратель, согласившийся проголосовать за определенных кандидатов в депутаты, должен был получить денежное вознаграждение. Рассматривая дело Суд указал, что сам по себе подкуп избирателей, в том числе совершенный группой лиц по предварительному сговору, как это инкриминировано стороной обвинения обеим подсудимым, влечет, согласно действующему законодательству, административную ответственность по ст. 5.16 КоАП РФ и не образует состава уголовно-наказуемого деяния, установленного статьей 141 УК РФ. «Подкуп является формой воздействия на волеизъявление избирателей, но не является с уголовно-правовой точки зрения формой воспрепятствования осуществлению избирателем своих избирательных прав, гарантированных законом. Для признания данных обстоятельств квалифицирующими признаками состава преступления, указанного в ст. 141 УК РФ, как это инкриминировано обеим подсудимым, в ходе производства по делу необходимо установить, что умышленные действия подсудимых, совершенные по предварительному сговору и в группе по подкупу избирателей, были соединены с воспрепятствованием гражданам свободному осуществлению своих избирательных прав (применительно к разбираемому обвинению - права избирать), то есть соединены с объективной стороной преступления, указанной в ч. 1 ст. 141 УК РФ». Основываясь на данных доводах, но не раскрывая то, какие именно действия могли бы считаться воспрепятствованием свободному осуществлению избирательных прав, суд признал обвиняемых невиновными.

В литературе вопросу разграничения данных составов уделено мало внимания. Например, Б.Д. Завидов[12] указывает, что отграничение административного нарушения от состава преступления в виде подкупа избирателей или участников референдума имеет оценочный характер: «Очевидно, что отдельные факты подкупа единичных избирателей, участников референдума не могут повлиять на итоги голосования в целом и должны расцениваться как административное правонарушение. Иное дело, когда имеет место прямой подкуп неопределенного и значительного круга избирателей, участников референдума. И именно прямой подкуп, а не косвенный в виде, например, благотворительной деятельности, что составляет признак административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.16 КоАП РФ. В случаях прямого подкупа большого круга избирателей, участников референдума должна наступать уже уголовная ответственность. Масштабы подкупа необходимо расценивать в зависимости от уровня проведения выборов, референдума. Чем ниже уровень, тем меньшее число избирателей, участников референдума может оказать решающее значение для его результатов. В любых ситуациях аксиомой должно быть, что в случаях конкуренции уголовно-правовой нормы с административным правонарушением сомнения должны толковаться в пользу применения административной ответственности».

Подробный анализ данного вопроса попыталась провести А.Н. Кругленя. На основе изучения тематической литературы автор делает вывод, что для разграничения этих составов разными исследователями предлагается использовать четыре маркера. Во-первых, воспрепятствование в осуществлении избирательных прав связанное с навязыванием конкретного варианта поведения (например, проголосовать за конкретного кандидата). Во-вторых, совершение подкупа в рамках предвыборной агитации или не в процессе агитации. В-третьих, сумма подкупа. В-четвёртых, число подкупленных. Все указанные варианты автор оценивает как недопустимые, а выход видит отдельной криминализации подкупа избирателей, с исключением соответствующего состава из КоАП РФ и редактированием п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ.

Анализируя объективную сторону рассматриваемого преступления следует отметить, что ключевое место здесь занимает термин «воспрепятствование». В уголовном законе нет описания того, что следует понимать под воспрепятствованием. Многие авторы для восполнения этого вакуума обращаются к различным словарям или дают собственное толкование.

Рассуждая о том, какие действия могут быть квалифицированы как воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав, соединенное с подкупом, С.В. Солодовникова, соглашаясь с А.К. Красиковым, указывает, что «подкуп представляет собой передачу или обещание передачи денежных средств, подарков, иных материальных ценностей гражданину за участие (неучастие) в выборах или референдуме, голосование за или против конкретных кандидатов (вынесенных на референдум вопросов), совершение действий (бездействия), препятствующих работе избирательных комиссий, комиссий референдума, их членов и т.п.».

Аналогичных позиций можно привести ещё много, но ответа на поставленный вопрос это не даст. Перед тем, как озвучить авторскую позицию по данному вопросу упомянем, что этот вопрос ставился перед Конституционным Судом РФ[16]. КС РФ отметил, что подкуп является дополнительными квалифицирующим признаком деяния, что и отличает такой случай от состава административного правонарушения. Соответственно, спорные нормативные положения неопределенности, влекущей сложности в разграничении составов административного правонарушения и преступления, не содержат. Оценка же фактических обстоятельств, квалификация деяния и выбор нормы права, подлежащей применению в конкретном случае, относятся к компетенции дознавателя, следователя, прокурора и суда.

Частично соглашаясь с логикой КС РФ отметим, что ст. 141 УК РФ предусматривает ответственность именно за воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме, нарушение тайны голосования, а также воспрепятствование работе избирательных комиссий, комиссий референдума либо деятельности члена избирательной комиссии, комиссии референдума, связанной с исполнением им своих обязанностей, а подкуп выступает лишь дополнительным обстоятельством. Ст. 5.16 КоАП РФ предусматривает ответственность непосредственно за подкуп избирателей или участников референдума. Несмотря на указанную разницу, связь между этими составами есть, на что прямо указывается и в тексте КоАП РФ, когда говорится, что подкуп избирателей будет являть административным правонарушением при условии, что это действие не содержит уголовно наказуемого деяния. Исходя из текста указанных статей маркером, позволяющим произвести разграничение составов должен служить факт наличия действий, указанных в п. 1 ст. 141 УК РФ. При подкупе избирателей подразумевается, что избиратель сам соглашается за вознаграждение проголосовать определённым образом. Если же избирателя помимо его воли заставляют проголосовать определённым образом, и это деяние совмещено с подкупом, то в таком случае можно усмотреть признаки преступления. В этом можно усмотреть и разницу в степени общественной опасности этих деяний. Законодатель исходит из того, что добровольные действия подкупленных избирателей, наносят меньший вред общественным отношениям, чем нарушение избирательных прав граждан иными лицами ещё и за материальное поощрение.

Из проведенного мониторинга применения ст. 141 Уголовного кодекса РФ следует:

Мониторинг показал, что лицами, привлеченными к уголовной ответственности по указанной статье, чаще всего становятся кандидаты на занятие выборных должностей, их доверенные лица либо граждане, заинтересованные в силу родственных связей, в занятии определенным лицом выборной должности. К уголовной ответственности по ч. 3 т. 141 УК РФ в большинстве случаев привлекаются главы муниципальных образований.
Законодательные формулировки ч. 1 ст. 141 УК РФ не позволяют установить четкий перечень действий, совершение которых влечет наступление уголовной ответственности. Этот перечень является открытым, обоснованность этого анализ практики подтвердил. Однако, в результате, любое вмешательство в избирательный процесс, как-то разговор с гражданином при направлении его на избирательный участок, доставление гражданина на избирательный участок транспортном организации, может быть воспринято судом в качестве воспрепятствования свободному осуществлению избирательных прав. Аналогично, любое прямое либо косвенное, вмешательство в работу избирательной комиссии может быть расценено в качестве воспрепятствования её работе.
В судебных решениях суды не указывают, реализации каких именно избирательных прав граждан, воспрепятствовал обвиняемый, конкретные нормы избирательного права судами не называются. Если ссылки на законодательство и приводятся, то указываемые нормы являются общими принципами.

Суды в большинстве своем, как и другие правоохранительные органы, понимают подкуп избирателей в качестве воспрепятствования свободному осуществлению гражданами избирательных прав. Таким образом, грань между административной ответственностью по ст. 5.16 КоАП РФ и уголовной ответственностью по п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ стирается, а вопрос о том, какую норму применить, оказывается в сфере усмотрения правоприменителя.
Необходимо дать дополнительные разъяснения о порядке применения п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ, которые позволят правоприменителям единообразно квалифицировать действия правонарушителей и не порождать ситуацию правовой неопределённости.

Общие положения. Нормативно-правовые основы

Отношения в области субсидиарной ответственность руководителя должника при банкротстве урегулированы нормами Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 29.12.2017) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 28.01.2018) (далее – Закон о банкротстве). Также, в части не противоречащей специальным положениям вышеназванного Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения главы 25 «Ответственность за нарушение обязательств» и главы 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Привлечение руководителя должника к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов, являясь при этом частным случаем привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Принимая подобные решения суды в равной мере учитывают как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (пункт 1 статьи 48 ГК РФ, его самостоятельную ответственность (статья 56 ГК РФ), наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (статья 10 ГК РФ) (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве").

Понятие «руководитель должника» дано в статье 2 Закона о банкротстве «Основные понятия». Руководитель должника - единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности.

Для целей правильного определения размера субсидиарной ответственности руководителя должника в правоприминительной практике используют некоторые презумпции:

1) Сам факт участия в органах управления должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица;
2) Установлен круг лиц (подпункты 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве), в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника;
3) Если в качестве руководителя (единоличного исполнительного органа) должника выступает управляющая компания (пункт 3 статьи 65.3 ГК РФ), предполагается, пока не доказано иное, что контролирующими должника лицами являются как эта управляющая компания, так и ее руководитель, которые по общему правилу несут ответственность, указанную в статьях 61.11 - 61.13, 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (пункты 3 и 4 статьи 53.1 ГК РФ, абзац первый статьи 1080 ГК РФ);
4) Предполагается, что руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (далее - фактический руководитель), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ);
5) По общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац первый статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац второй пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве);
6) Предполагается, что размер субсидиарной ответственности номинального руководителя может быть уменьшен (пункт 9 статьи 61.11 Закона о банкротстве), если благодаря раскрытой им информации, недоступной независимым участникам оборота, были установлены фактический руководитель и (или) имущество должника либо фактического руководителя, скрывавшееся ими, за счет которого могут быть удовлетворены требования кредиторов. В случае уменьшения размера субсидиарной ответственности номинального руководителя фактический руководитель несет субсидиарную ответственность в полном объеме. В той части, в которой ответственность номинального руководителя не была уменьшена, он отвечает солидарно с фактическим руководителем (пункт 1 статьи 1064, абзац первый статьи 1080 ГК РФ);
7) Предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве). В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности;
8) Контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Настоящее исследование посвящено совершенствованию механизма субсидиарной ответственности руководителя должника и должно способствовать более усовершенствованному его применению в делах о банкротстве.

В XVI веке в России появились приказы - органы центрального государственного управления. Приказная система складывалась и развивалась до начала XVIII века, сыграв свою немалую роль в укреплении Русского централизованного государства. В 80-е годы XVII века правительство провело коренную реформу приказной системы, с целью концентрации однородных функций управления в одном государственном ведомстве. На рубеже XVII-XVIII веков важное значение для российской правовой системы имели Адмиралтейский, Артиллерийский, Посольский, Посошный, Судный, Разрядный, Ямской и другие приказы.

Стоявшие во главе приказов должностные лица, в XVII веке получили название судей, поскольку им приходилось выполнять и собственно судебные задачи. В подчинении руководителей приказов находились служители, выполнявшие канцелярские функции различной квалификации. Этих людей называли дьяками и подьячими. В XVII веке дьячество стало чином российской правительственной администрации. Дьяки руководили канцеляриями (“дьячими избами”) центральных и местных учреждений власти. За свою службу дьяки получали денежное жалованье и “верстались” поместным окладом. В дьяки производили наиболее подготовленных и преданных подьячих, а также представителей знатных родов, имевших опыт государственной службы.

В течение всего периода существования приказной системы управления в России остро стояла проблема подготовки подьячих. Большинство из них получали начальное образование в семьях, а затем развивали и углубляли его на практической службе, перенимая опыт у старших. Имеются сведения, что с XVII века в ряде приказов с подьячими и молодыми дьяками проводились периодические занятия по изучению действовавшего российского законодательства. Дальнейшее развитие системы государственного управления России требовало более высокой профессиональной подготовки дьячества.

Профессиональное образование для российской государственной службы зародилось в XVII веке при центральных и местных учреждениях власти (приказах и приказных избах). Основной его целью была подготовка грамотных и специально образованных подьячих для нужд государственного аппарата. Инициатива подготовки квалифицированных подьячих исходила от руководителей приказов (дьяков) и энергично поддерживалась властвовавшей элитой, вплоть до русского царя.

Начало профессиональной подготовки перспективной молодежи положил Посольский приказ, где с 1621 года обучались двое подьячих - И. Кукменев и И. Непоставов. В 1669 году в штате Посольского приказа значились четыре ученика. В 1689 году состоялся специальный приговор Боярской Думы, определивший новые штаты Посольского приказа, а также узаконивший существование при нем особой школы. Указ разрешил набор в эту школу пяти учащихся “для ученья и признания дел”.

Наибольшее число учащихся подьячих было при самом крупном государственное учреждении России XVII века - Поместном приказе, где также действовала специальная школа. Количество учащихся в поместной школе быстро выросло: с 35 человек в 1671 году до 94 - в 1674 году. За эти годы в школе Поместного приказа прошло обучение 128 молодых людей, причем 24 человека были из приказных семей. Учащиеся школы разделялись между разными столами приказа и прикреплялись к старым подьячим, которые передавали молодежи свои знания и навыки канцелярской работы .

Учащихся Поместного приказа обучали 1-2 года, в зависимости от уровня первоначальных знаний. Молодых подьячих обучали быстрому чтению и письму, знакомили с царскими указами и другими нормативными документами по профилю приказа и конкретного стола, поручали переписывание различных бумаг. Учащиеся подьячие также изучали основы землемерного дела, технику оценки качества земли, практику рассмотрения имущественных споров и другие практические вопросы.

Каждый ученик Поместного приказа подробно знакомился с содержанием Соборного Уложения 1649 года, которое представляло собой первый в России свод действовавших правовых норм, включая Судебники и Новоуказные статьи. Подьячие обязаны были иметь представление о всех 967 статьях Уложения и уметь применять их требования к конкретным правовым ситуациям. Преподавание в Поместном приказе сводилось к последовательному чтению и разбору всех двадцати пяти глав Соборного Уложения с последующим переписыванием подьячими наиболее важных статей. Эти знания закреплялись на практике при составлении учениками реальных документов и участии в рассмотрении дел, которые вели дьяки.

Первые попытки систематического преподавания “правосудия духовного и мирского” предпринимались в России в конце XVII века. В 1687 году в Москве было создано общеобразовательное учебное заведение повышенного типа всесословного характера, где готовили молодых мужчин для государственной службы и церкви. Первоначально это учебное заведение называлось Эллино-греческой академией, поскольку ее руководителями (наставниками) являлись приглашенные в Россию патриархом Иоакимом доктора Падуанского университета православные братья Иоаникий и Софроний Лихуды.

Разносторонне образованные греки Лихуды привезли в Москву много книг, в том числе правового содержания. Они составили первые учебники для учеников академии по грамматике, риторике, логике, физике, математике и правоведению. Братья Лихуды приняли участие в редактировании Учредительной грамоты академии, написанной ее основателем Симеоном Полоцким. Учредительная грамота (“Академический привилей”) определяла задачи, содержание, формы обучения и права академии. Фактически, Учредительная грамота Московской эллино-греческой академии являлась прообразом уставов российских учебных заведений. В преамбуле к “Привилею” сказано об обязательности преподавания в академии как гражданских, так и духовных наук. Наряду с богословием, студенты изучали предметы гуманитарного профиля, математического цикла, а также юриспруденцию. Один из наиболее просвещенных людей России конца XVII - начала XVIII веков педагог, поэт и переводчик Карион Истомин предвидел, что развитие академии даст толчок невиданным успехам “россов” в государственном управлении и юриспруденции, дипломатии и военном деле, естествознании и медицине, астрономии и мореплавании, философии и промышленности. В конце XVII века студенты Московской академии стали систематически изучать основы церковного и гражданского права.

В 1701 году Московская эллино-греческая академия была переименована в Славяно-латинскую и существенно реорганизована Стефаном Яворским. Число слушателей увеличилось со 100 до 600 человек за счет приема детей купцов и кабальных людей различных национальностей. С 1775 года это высшее учебное заведение получило новое название - Славяно-греко-латинская академия, где серьезное внимание уделялось преподаванию российского законодательства. В 1731-1735 годах в академии учился М.В. Ломоносов. Среди ее выпускников были А.А. Барсов, А.Д. Кантемир, Л.Ф. Магницикй, П.В. Постников, В.К. Тредиаковский и другие просветители России, формировавшие у населения элементы правосознания.

Молодой царь Петр I, возвратившись на родину после первого путешествия в Европу, обратил особое внимание на систему образования, которая находилась в зачаточном состоянии. Острая нехватка специалистов сковывала развитие экономики, военного дела, государственного аппарата управления и других элементов российского общества. Тем не менее, огромная Россия постепенно складывалась в мировую империю, что порождало значительный по численности слой государственных служащих - чиновников, которым крайне необходимы были правовые знания. За период правления Петра I в стране было принято более трех тысяч правовых актов, имевших силу закона. Положение усугублялось плохо поставленной информацией, так как многие нормативные акты не публиковались.

Специфические особенности российского абсолютизма требовали, чтобы государственный аппарат с помощью правовых актов четко регламентировал деятельность всех организаций и каждого подданного империи. Для России было характерно обилие писанных юридических актов, принимавшихся на различных уровнях государственного управления. В начале XVIII века чиновники действовали согласно предписаниям специальных регламентов, которые восходили к Генеральному регламенту. В таких условиях только юридически подготовленные чиновники могли вести дела правильно, согласно действовавшего законодательства.

Петр I требовал от своего, ближайшего окружения организовывать подготовку грамотных в правовом отношении чиновников, поскольку большая часть дьячества не удовлетворяла новым требованиям, которые предъявлялись к государственным служащим. Первым инициативу проявил начальник Посольского приказа Л.К. Нарышкин, основавший в 1703 году в Москве специальное училище для подготовки новой генерации чиновников. Нарышкинское училище существовало до 1715 года и подготовило несколько десятков квалифицированных специалистов для государственной службы. В этом учебном заведении, наряду с другими предметами, преподавалась этика с элементами политики и юриспруденции. Почти все ученики происходили из знатных родов, имели хорошее семейное образование, поэтому оказались востребованными на государственной службе.

Новые, юридически грамотные, чиновники потребовались для реформированных органов власти и управления России. В 1710-1719 годах проходила ликвидация прежних центральных государственных органов, замена их новыми, вершиной которых стал Сенат. В 1719-1725 годах были образованы дополнительные органы отраслевого управления, проведены областные изменения, реформы церковной власти, преобразования в финансово-налоговой сфере, созданы правовые основы для деятельности всех учреждений и регламентированного порядка прохождения государственной службы. Утвержденный в 1722 году Табель о рангах юридически закрепил систему чинов и государственных должностей Российской империи.

В соответствие с Генеральным регламентом в 1720 году была основана Коллегия юнкеров, которая функционировала до 1763 года. Она сыграла важную роль в подготовке квалифицированных чиновников, изучавших юриспруденцию непосредственно на службе под руководством своих начальников. Поскольку продвижение по служебной лестнице стало зависеть от уровня квалификации, многие молодые чиновники с усердием изучали юриспруденцию и смежные с ней науки.

С наибольшим интересом и желанием в школах и на практической службе юридическим наукам обучались молодые люди недворянского происхождения. Табель о рангах гарантировал государственному чиновнику личное дворянство, а при достижении по службе восьмого классного чина - титул потомственного дворянина. Обучение же дворянских недорослей часто осуществлялось в принудительном порядке, а за уклонение от учебы на них налагались строгие взыскания. Дети дворян по разнарядке направлялись на обучение, от уровня их профессиональной подготовки зависели многие личные права, например, возможность заключения брака. Особой популярностью среди молодежи пользовалась Школа для обучения подьячих, учрежденная указом Петра I от 10 ноября 1721 года. Здесь будущие чиновники изучали арифметику, письмоводство и основные нормативные документы.

Для подготовки и повышения квалификации государственных чиновников первостепенное значение имела учебная литература, которая определяла содержание образования, а также методы обучения в учебных заведениях и на службе. В первой четверти XVIII века в России было издано около 600 названий переводных и оригинальных книг. Систематически издавались нормативные законодательные акты, которые использовались как учебные пособия при подготовке будущих чиновников в школах, и в коллегиях при обучении подьячих.

Важно отметить, что в эти годы типографии начали печатать книги на новом гражданском шрифте, вместо церковно-славянского, и употреблять арабские цифры, ранее имевшие буквенное обозначение. Значительную работу по изданию учебной литературы и законодательных актов провел управляющий Московской типографией Ф.П. Поликарпов-Орлов, который вплоть до своей кончины в 1731 году занимался целенаправленным просветительством. Кроме собственных книг, он издавал учебники Кариона Истомина, Семиона Полоцкого, Феофана Прокоповича и других российских просветителей.

В XVIII веке в России началась многотрудная работа по кодификации нормативных актов, для которой требовалось значительное число чиновников-юристов. С 1720 года кодификационной работой занималась Палата об уложении, а в период с 1720 по 1725 годы - Уложенная комиссия. В 1728 году была создана кодификационная комиссия Верховного Тайного Совета, а в 1730 году - кодификационная комиссия Сената.

Важным итогом кодификационной работы явилось принятие в 1714 году Воинских Артикулов и в 1725 году Пунктов о вотчинных делах. Кроме того были утверждены семь регламентов: Кригс-комиссариату (1711 год), Штате -конторе, Коммерц-коллегии и Камер-коллегии (1719 год), Генеральный регламент (1720 год), Главному Магистрату и Духовный регламент (1721 год). Тексты этих документов изучались в учебных заведениях, где готовили чиновников.

В январе 1724 года император Петр I сообщил Сенату свой план устройства в России Академии наук, при которой намечалось создать университет и гимназию. В проекте было предложено разделить Академический университет натри факультета: медицинский, философский и юридический, а гимназию рассматривать как подготовительную школу. Уже после смерти Петра I в Академию наук прибыли иностранные ученые, в том числе правоведы И.-С. Бекенштейн и X. Гольбах, а также восемь немецких студентов, среди которых были будущие юристы.

7 декабря 1725 года императрица Екатерина I подписала указ о создании Академии наук и спустя двадцать дней торжественно открыла первый научный центр и высшее светское учебное заведение России. Приглашенные в Академию наук профессора-иностранцы проводили научные исследования и читали студентам лекции по своим предметам. В период с 1726 по 1733 годы в Академическом университете обучалось лишь 38 студентов, поэтому деление вуза на факультеты не проводилось. К профессорам-юристам прикреплялись по два академических студента, которые слушали общие для всех лекции, самостоятельно изучали нормативные документы и выполняли индивидуальные задания своих наставников в области права.

8 числе студентов первого набора Академического университета находились князь А. Кантемир, ставший известным дипломатом, дворянин В. Ададуров, занимавший в конце XVIII века должность директора и куратора Московского университета. В 1732 году Академический университет провел второй набор студентов в количестве 12 человек, среди которых был С.П. Крашенинников - будущий крупный ученый. В 50-е годы XVIII века он стал первым русским ректором Академического университета и гимназии. В 1736 году Академический университет принял еще 12 студентов, в числе которых были М.В. Ломоносов и Н.И. Попов - будущие академики. Перечисленные и другие выпускники Академического университета имели хорошую правовую подготовку, что помогало им в организации учебно-научной работы.

С 1748 года деятельность Академического университета была существенно перестроена и расширена. Учебный процесс с тридцатью студентами осуществляли шесть профессоров, в том числе правовед. В 1753 году звания адъюнктов и магистров получили выпускники университета А.А. Барсов, И.Е. Братковский, А.А. Константинов, Н.Н. Поповский, С.Я. Румовский, М.И. Софронов и Ф.Я. Яремский. Согласно “Регламента Академии наук и художеств”, в число студентов университета принимались только молодые люди свободных сословий, кроме положенных в подушный оклад -сыновей цеховых ремесленников, фабричных рабочих и всех категорий крестьян. Крепостной крестьянин мог учиться только с письменного разрешения помещика.

В 1758 году на должность ректора Академического университета был назначен академик М.В. Ломоносов, который сразу взялся за составление нового регламента (устава) вуза. Благодаря усилиям ректора в начале 60-х годов XVIII века существенно улучшились учебные планы и программы университета, повысился научно-методический уровень профессорско-преподавательского состава, усилилось материальное стимулирование учащихся по результатам их труда. В те годы все студенты университета изучали следующие основные учебные дисциплины: историю и древности, философию и физику, высшую математику, анатомию, химию, астрономию, красноречие и юриспруденцию. Содержательный курс правовых наук читал профессор Г.Х. Мюллер.

Несмотря на естественные трудности, Петербургский академический университет оказывал посильную помощь созданному в 1755 году Московскому университету. Например, в 1760 году куратор Московского университета И.И. Шувалов направил в Петербург пять своих студентов для изучения юриспруденции, поскольку в Москве тогда еще не было квалифицированных специалистов по русскому праву. После кончины 4 апреля 1765 года великого русского ученого и педагога М.В. Ломоносова, Академический университет начал быстро угасать и вскоре прекратил свой существование. Однако, опыт работы академического вуза пригодился позже, при организации в России классического высшего юридического образования.

29 июня 1731 года императрица Анна Иоановна в своем указе повелела: “Учредить корпус кадетов, состоящий из 200 человек шляхетских детей от 13 до 18 лет”. Новое привилегированное учебное заведение повышенного типа начало функционировать с 1732 года в Петербурге под названием Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Здесь обучали не только военным, но и общеобразовательным предметам, “понеже не каждого человека природа к одному воинскому склонна”. Это учебное заведение имело двойное назначение: готовило как профессиональных военнослужащих, так и гражданских чиновников, в чем заключалось одно из отличий российских кадетских корпусов от европейских.

Важная роль в создании кадетских корпусов в России принадлежала соратнику Петра I графу П.И. Ягужинскому, который, будучи послом в Пруссии, специально изучал опыт работы этих военно-учебных заведений в ряде европейских государств. Полученный опыт был удачно применен к условиям Российской империи, где с 1736 года срок обязательной военной службы дворян ограничили 25 годами. После выхода в отставку, еще достаточно молодые и хорошо образованные дворяне из числа выпускников Сухопутного кадетского корпуса, длительное время находились на статской службе и приносили пользу Отечеству.

Чтобы будущий офицер или гражданский чиновник достойно исполнял свои служебные обязанности, за годы обучения в корпусе кадеты получали разностороннее образование. Кроме военных наук, молодые люди изучали математику, историю, географию, русскую грамматику, немецкий, французский и латинский языки, риторику, мораль, геральдику и другие общеобразовательные предметы. Большое внимание уделялось преподаванию теоретической юриспруденции, как российской, так и зарубежной. Теория права существенно дополнялась практическими занятиями по изучению нормативных документов, составлению различных писем и ходатайств.

15 декабря 1752 года был создан Морской кадетский корпус, в состав которого включили лучших воспитанников Морской академии и Морской артиллерийской школы. Первым директором Морского кадетского корпуса стал крупный ученый капитан 1 -го ранга А.И. Нагаев, занимавшийся серьезными исследованиями в области географии и гидрографии. Директор корпуса заложил основы фундаментальной общеобразовательной и военно-морской подготовки кадет. Алексей Иванович Нагаев считал, что русский морской офицер должен иметь разностороннее образование. При изучении юриспруденции кадетам давали знания как по российскому законодательству, так и по зарубежному, особенно военно-морскому.

Военное законодательство основательно изучалось также в объединенной Артиллерийской и инженерной дворянской школе, которая была образована в Петербурге в 1758 году на базе имевшихся там артиллерийской к инженерной школ. Инициатива создания этого элитного военно-учебного заведения повышенного типа принадлежала графу Петру Ивановичу Шувалову, возглавившему с 1756 года артиллерию и инженерные войска России. Он существенно расширил программу обучения кадет за счет введения ряда гуманитарных и правовых курсов. Воспитанники школы, в частности, изучали: основные императорские указы, воинские уставы, уголовные законы и другие нормативные акты.

В 1759 году в Российской империи был основан Пажеский корпус, который вначале предназначался для зачисленных в придворные пажи молодых дворян. Это специальное учебное заведение повышенного типа считалось самым привилегированным и престижным, поскольку в нем могли обучаться только представители аристократии, знатных дворянских фамилий или дети полных генералов. Кандидатов для зачисления в Пажеский корпус отбирали с личного благоволения монарха. В этом учебном заведении изучение юриспруденции находилось на весьма высоком уровне, так как его выпускники со временем занимали ключевые государственные посты.

Экономическое и социально-политическое развитие Российской империи в середине XVIII века требовало значительного числа образованных людей, в том числе юристов. Петербургский академический университет и военно-учебные заведения не в полной мере удовлетворяли потребности общества в отечественных специалистах. Среди наиболее просвещенных людей России зрело убеждение в необходимости создания государственного классического университета с юридическим факультетом, где бы могли обучаться не только молодые дворяне, но и разночинцы.

Важную роль в реализации российской образовательной политики играл фаворит императрицы Елизаветы Петровны камерюнкер И.И. Шувалов. Он с большим уважением относился М.В. Ломоносову и активно поддерживал многие его начинания. Благодаря содружеству и сотрудничеству графа Шувалова и академика Ломоносова родилась мысль о создании Московского университета. Эта идея была воплощена в проекте И.И. Шувалова, который императрица утвердила 24 января 1755 года именным указом “Об учреждении Московского университета и двух гимназий”.

Первоначально в Московском университете было образовано три факультета со штатом десять профессоров. На юридическом факультете предусматривалось иметь трех профессоров: всеобщей и российской юриспруденции, а также политики. Однако, несколько лет две должности оставались вакантными. В первые годы лекции по естественному и народному праву читал профессор Ф.Г. Дильтей, прибывший в Москву из Венского университета. Систематические занятия на юридическом факультете по полной программе начались только в 1764 году. Кроме чтения лекций, профессора-юристы организовывали для студентов ежемесячные диспуты по актуальным правовым проблемам. С 1767 года уровень преподавания правовых дисциплин начал неуклонно возрастать, что явилось следствием работы в университете русских юристов С.Е. Десницкого и И.А. Третьякова.

В конце 50-х - начале 60-х годов XVIH века несколько студентов Московского университета были направлены в Англию для продолжения образования. В их числе был И.А. Третьяков, который в 1761 году прибыл в Глазго, где в местном университете изучал английский язык, право и экономику. В 1767 году Иван Андреевич Третьяков защитил докторскую диссертацию на юридическом факультете Глазговского университета, после чего возвратился в Москву. До своей кончины в 1776 году он был экстраординарным профессором Московского университета и образцово читал лекции но различным отраслям права. В своих многочисленных публикациях профессор Третьяков защищал идеи правового государства и критиковал крепостничество.

Много сделал для распространения в России правовых знаний выпускник Московского университета Семен Ефимович Десницкий. Большой популярностью у специалистов и студентов пользовались изданные речи экстраординарного профессора Десницкого: “О прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции” и “О причинах казней по делам криминальным”. Он также стажировался в Глазговском университете и в 1767 году защитил там докторскую диссертацию. С.Е. Десницкий первым начал вести специальную научную разработку теории русского права и преподавать студентам Московского университета свои учебные курсы на русском языке. Он положил начало развитию исторической школы права в России, последовательно выступал против теории естественного права. Заслуга профессора Десницкого состояла в том, что работая в родном университете до 1789 года, он заложил научно-методические основы преподавания ряда юридических дисциплин.

Из сказанного выше можно сделать следующие основные выводы:

1. Процесс зарождения различных форм юридического образования в России проходил сложно и длился более 100 лет. Он развивался под влиянием насущных потребностей общества и способствовал становлению Российской империи. Особая роль принадлежала Петру I, который дал энергичный импульс процессу создания основ светского юридического образования, имевшего практическую направленность.

2. К концу XVIII века российская система юридического образования включала в себя следующие составные элементы: деятельность юридического факультета Московского университета (высшее звено), преподавание различных правовых курсов в учебных заведениях повышенного типа (среднее звено), изучение основ юриспруденции с будущими чиновниками в специальных школах и непосредственно на службе в государственных органах управления (низшее звено).

3. На первом этапе своей эволюции юридическое образование России испытывало сильное зарубежное влияние через приглашенных профессоров-иностранцев, русских преподавателей, прошедших подготовку в странах Европы, а также нормативные акты и учебные пособия по правовым дисциплинам других государств. Однако, со второй половины XVIII века российская система юридического образования стала постепенно освобождаться от иностранного влияния. Благодаря напряженной учебно-научной деятельности, прежде всего, профессоров Московского университета, в этот период были заложены прочные основы отечествен ной системы юридического образования.